 На прошлой неделе представитель правительства Польши Петр Наимский заявил, что Варшава не собирается продлевать долгосрочный контракт с "Газпромом", истекающий в 2022 году. Учитывая, что сейчас российский газ покрывает более половины потребления Польши, реакция была ожидаемой: зампред правления монополии Александр Медведев пожелал полякам "не остаться у разбитого корыта", если те рассчитывают на "благотворительный" американский сжиженный газ. Как часто бывает, звучные формулировки прикрыли отсутствие ответа по существу, хотя проблема не ограничивается Польшей. Помимо польского контракта на 10 млрд кубометров, в 2021-2022 годах у "Газпрома" истекают еще два по 1,5 млрд кубометров в год в Италию и Сербию, два на 8 млрд кубометров в Турцию и еще один на 3 млрд кубометров в Болгарию. Уже сейчас Литва обходится вообще без контракта с "Газпромом", выбирая не купленные в прошлые годы объемы. Целевая модель газового рынка ЕС предполагает, что после 2020 года долгосрочные контракты на поставку газа заключаться не должны.
Еще важнее то, что в последние шесть-семь лет институт долгосрочного газового контракта, возникший в 1970-е годы, подвергается серьезным изменениям, которых может не пережить. Редкий контракт на газ в Европе не пересматривается раз в два-три года, причем порой меняются все существенные условия -- объем, уровень take-or-pay, цена и даже механизм ее формирования. Так, "Газпром" с огромными простаивающими добычными мощностями мог бы предложить максимально гибкие условия поставок, увеличив свои продажи и долю на рынке. Но вместо этого он боится изменений и продолжает цепляться за иллюзию надежности долгосрочных контрактов, одновременно соглашаясь на уступки потребителям.
Руководитель группы ТЭКа Юрий Барсуков
|
